Алина Очековская, 35 лет, фотограф:
— Мне был 21 год, когда из-за болезни умерла мама. У неё был рак лёгких, врачи не смогли помочь. Младшему брату Юре тогда было шесть лет. Отец не мог оформить опекунство: он проживал в Узбекистане, жил бедно и условий для содержания ребёнка у него не было. Через год не стало и его. Дедушек и бабушек у нас уже давно не было — мы остались полными сиротами.

Моя беременность не помешала мужу поставить невыполнимое условие. Он заставил меня выбирать между собой и братом. Я понимала, что будет тяжело в одиночку воспитывать двоих детей, но оставить маленького брата в детском доме я не могла. Муж ушел. Иногда помогала бывшая свекровь и родственница по папиной линии, но в основном приходилось рассчитывать только на себя. Устроилась на работу фотографом, в декрете пробыла всего несколько месяцев: нужно было зарабатывать деньги.

Несмотря на то, что Юра остался сиротой в шесть лет, он прекрасно понимал, какая ответственность ложится на мои плечи и старался всячески помогать. Он хорошо учился, чтобы не расстраивать меня плохими оценками, а когда подрос, то убирался в доме и иногда готовил кушать. Сейчас Юре 20 лет, он живет в Воронежской области. У нас прекрасные отношения, мы часто созваниваемся, хотя приезжает он редко. Он закончил аграрный техникум и работает по специальности.

Лидия Тихонова, 19 лет, в декретном отпуске:
— У нас была многодетная семья — две старших сестры, я и трое малышей. Одному брату было два, второму годик, а сестре четыре. Мать постоянно пила, отчим тоже. На воспитание детей им было плевать.

С воспитанием своих младших братьев и сестёр я столкнулась в раннем возрасте. С 12 и до 16 лет всё время уходило на то, чтобы создать хоть какие-то человеческие условия для детей. Это не из разряда помочь маме посидеть с ними, я действительно была для них как мать.

Старшие сёстры не принимали участие в воспитании. Одна пыталась активно наладить личную жизнь, другая училась. Чтобы хоть как-то накормить младших братьев и сестру, мне приходилось собирать сливы и продавать их соседям. Иногда я продавала овощи с огорода на рынке или убирала у соседей на участке. Соседи, кстати, часто нам помогали. Приносили хлеб, макароны, уделяли нам больше внимания, чем родители. Иногда мы ездили к бабушке, но потом она умерла. Всё, что нам оставалось — это вариться в этом алкогольном аду.

Мне приходилось часто пропускать школу, чтобы дети были под присмотром. Из-за этого появились проблемы с учебой, но меня это не особо волновало, ровно до тех пор, пока меня не поставили перед фактом — либо ты ходишь на занятия, либо мы тебя исключаем. Пришлось ходить в школу, но уже через пару дней нагрянули органы опеки, забрали всех детей и меня в том числе. Видимо, пожаловались соседи. В детском доме мы задержались ненадолго. Нас почти сразу распределили по семьям. Меня в одну, братьев и сестру в другую, но несмотря на это, мы поддерживаем связь. Они уже почти забыли весь тот ужас, который им пришлось пережить. Только я не забыла.

Сейчас у меня уже своя семья: любящий муж и ребенок. Оглядываясь назад и вспоминая то, каким было моё детство, я понимаю, что никогда не допущу такого в своей семье. Стараюсь дать своему ребенку всё, что в моих силах.

Алина Каплина, 21 год, мастер маникюра:
— Два года назад родители погибли в автокатастрофе: отец не справился с управлением в гололёд. Бабушки и дедушки к тому времени тоже уже все умерли, а у тёти своя семья — потянуть ещё одного ребёнка она не смогла бы. Так и получилось, что я была вынуждена воспитывать своего младшего брата. Григорию на тот момент было 12 лет.

При оформлении опекунства нам пришлось столкнуться с множеством проблем. Органы опеки почему-то не воспринимают молодых людей и не считают, что они способны кого-то воспитать. Несмотря на это, я собрала все необходимые документы, устроилась на работу, вступила в наследство, чтобы у меня была своя жилая площадь, и теперь я официально являюсь опекуном для Гриши.

После смерти родителей я осталась у него единственным родным человеком, поэтому вопроса о том, чтобы сдать его в детский дом даже не стояло. На момент трагедии я училась на втором курсе педагогического института. Когда это всё произошло, мне пришлось перевестись на заочное отделение, чтобы устроиться на работу и содержать себя и брата. Было тяжело совмещать подготовку к зачётам, воспитание брата и работу, но сейчас уже легче.

Гриша это понимает и старается всячески помогать. У нас с братом всегда были хорошие отношения, мы друг друга поддерживали и помогали. Сейчас ничего не изменилось. Если он видит, что мне тяжело, то выслушивает и старается либо убраться дома, либо приготовить покушать. Я в свою очередь выручаю его с уроками, даю советы, как общаться с девочками и так далее. На лето он даже устраивался на работу, пусть неофициально и ЗП маленькая, но это хоть какие-то деньги в дом. Сама я первое время работала продавцом в пекарне, потом репетитором по русскому языку. На лето я устраивалась вожатой в детский лагерь, а сейчас я прошла курсы по маникюру и занимаюсь исключительно этим. Несмотря на сильную загруженность, мыслей, что я не справляюсь, не было. Да, это очень тяжело, но мы единственные родные люди друг у друга, и я сделаю все, чтобы он был счастлив. Мы вместе, а значит мы сила. Думаю, родители не простили бы мне, если бы я его бросила. Я и сама бы себя не простила.